Плотно сжатые губы присяжных и каменные маски враждебностина их лицах ясно свидетельствовали, что большая часть их уже читала газетныесообщения об опознании Альберта Брогана как убийцы Дафны Хоуэлл. Отнепредвзятости присяжных не осталось и следа. Их прежний настрой сменилсямрачной неприступностью палачей.

Поднявшись со своего места, Мейсон обратился к судье:

— Ваша честь, у меня заявление, которое я хочу сделать вотсутствие присяжных.

Судья Иган нахмурился.

— Хорошо, — произнес он, немного поколебавшись. — Они будутудалены из зала на то время, пока защита будет делать свое заявление. — Онповернулся к скамье присяжных: — Ввиду того что предстоящая речь защитникаимеет предметом вопросы процедурного характера, которые не входят в компетенциюприсяжных, им предлагается покинуть зал. При этом присяжным следует помнитьзапрет касательно ведения разговоров, обсуждения или позволения кому бы то нибыло обсуждать слушаемое дело в их присутствии.

Судья Иган слегка наклонил голову. Присяжные удалились.

После того как они покинули зал, Мейсон произнес:

— Прежде всего, с вашего позволения, я хотел бывоспользоваться случаем и…

— Суд догадывается о характере предстоящего заявлениязащиты. Сделайте его по возможности кратким, мистер Мейсон, — перебил Иган.

— Я хочу обратить внимание вашей чести на появившиеся впрессе сообщения об имевшем недавно место опознании моего подзащитного вкачестве убийцы Дафны Хоуэлл.

— И что же? — холодно спросил судья Иган.

— Тон упомянутых сообщений неминуемо вселил в присяжныхнедоверие и предвзятость к подсудимому.

— Почему вы так считаете?

— Это с очевидностью следует из самого содержания названныхстатей, ваша честь.

— У вас имеются доказательства того, что присяжные ихчитали?

— Данный факт невозможно установить без непосредственногоопроса, который, в свою очередь, лишь акцентировал бы внимание присяжных натеме опознания, что также не в интересах моего подзащитного, — сказал Мейсон.

— Хорошо. Что вы предлагаете?

— Я предлагаю распустить настоящий состав присяжных, признавего полномочия недействительными, и продолжить слушание дела с новым составом,предварительно изолировав присяжных на весь период судебного разбирательства.

— Одну минуту, ваша честь! — вскочив на ноги, заговорилпомощник окружного прокурора Гарри Фритч.

Сделав ему знак замолчать, судья Иган обратился к Мейсону:

— У вас имеются объективные основания считать, что кто-либоиз присяжных читал упомянутые вами статьи?

— К сожалению, я не имею возможности привести конкретныефакты, ваша честь, но информация получила в прессе чрезвычайно широкую огласку.Если суд опросит присяжных — хотя такой опрос очень нежелателен, — читали лиони текущие газеты, то я осмелюсь утверждать, что по крайней мере девять издвенадцати ответов окажутся утвердительными.

— Присяжные были проинструктированы не читать сообщений,имеющих непосредственное отношение к делу, — сказал судья Иган.

— И естественно, не являясь провидцами, чтобы выяснить,имеет то или иное сообщение отношение к делу или нет, они должны были сначалаего прочитать.

— Не обязательно, — возразил судья. — Я с вами не согласен ине считаю, что нам следует брать под сомнение добросовестность присяжных вплане выполнения ими наказа суда.

— Ваша честь, разрешите взять слово, — попросил Гарри Фритч.

— Я еще не закончил, — ответил Иган. — Итак, суд отклоняетпредложение защиты о смене состава присяжных. Вы что-то хотели сказать,господин помощник окружного прокурора? Прошу!

На лице Фритча появилась ухмылка:

— Благодарю, ваша честь. Теперь в этом уже нетнеобходимости.

— В таком случае, если вам нечего сказать суду, то мне есть,что сказать вам, мистер Фритч. Хотя я и не знаю, каким образом информация обопознании Альберта Брогана просочилась в прессу, но я совершенно уверен, что,прими прокурор должные меры предосторожности, этого бы не произошло. У меня заплечами немалый опыт, и я знаю, что говорю. Допущенная огласка была, мягковыражаясь, весьма преждевременной. Подобный шаг нельзя квалифицировать иначе,как неблагоразумный. Кроме того, я склонен считать, что он был, по всейвидимости, преднамеренным. В результате возникла ситуация, в которой защитаобрела право подать апелляцию. Объясните, что помешало придержать информацию обопознании до тех пор, пока судебное разбирательство не закончится?

— Но, ваша честь, — возразил Фритч, — мы не имеемвозможности контролировать средства массовой информации. Газетчики добываютсведения по своим каналам…

— Одним из которых является болтливость служащих окружнойпрокуратуры, — перебил судья Иган. — Если бы вы действительно приложили усилияк сохранению факта опознания в тайне, то, я уверен, вам бы это прекрасноудалось. Говоря «вы», я, конечно, обращаюсь не к вам лично, а к прокурорскомуведомству в целом. На этом, пожалуй, закончим спор. Пристав, пригласитеприсяжных.

Всем своим видом демонстрируя, что принятое им решениеокончательно и обжалованию не подлежит, судья Иган метнул сердитый взглядсначала на Фритча, потом на Мейсона и стукнул по столу председательскиммолотком.

Судебный пристав вызвал присяжных, которые снова занялиместа на отведенной для них скамье.

— Заседание продолжается! — выкрикнул судья Иган.

— Если суд позволит, — начал Мейсон, вновь поднимаясь наноги, — защита хотела бы удостовериться, что все свидетели выполняютраспространяющиеся на них процедурные правила и что ни одно лицо, которомупредстоит выступить свидетелем, в данный момент не находится в зале.

— А как насчет свидетелей, уже давших свои показания? —вежливо осведомился Гарри Фритч.

— Если вы абсолютно уверены, что они ни при какихобстоятельствах не будут вызваны вторично, то я не возражаю. Учтите, что я непозволю оставшемуся в зале свидетелю повторно занять свидетельское место.

— Обычно для лиц, закончивших дачу показаний, делаетсяисключение, и им разрешают присутствовать.

— В данном случае такого исключения не будет, — сказалМейсон. — Я требую точного соблюдения всех процедурных правил.

— Всем свидетелям по делу Альберта Брогана просьба покинутьзал суда, — постановил судья Иган. — Итак, начнем. Если не ошибаюсь, в пятницумы прервались, когда перекрестный допрос Марты Лавины был в самом разгаре?

— Ваша честь, — заговорил Гарри Фритч, — во время этогоперекрестного допроса возникла одна маленькая неясность, и, чтобы рассеять ее,я хотел бы, прежде чем мы двинемся дальше, просить у суда позволения вернуть насвидетельское место Родни Арчера, дабы он ответил всего на несколько вопросов,что в дальнейшем значительно облегчит разбирательство и окажет ощутимую помощьприсяжным в их работе.